FRPG Illusium |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » FRPG Illusium » Былые времена » Мгла
Участники: Андрес Галлего, Ирвэн Гроссе;
Место: Наварра - "Элькано" - Арагон;
Время: приблизительно два года назад;
Описание: Обыкновенное торговое судно, небольшая команда, пара странных пассажиров и что-то во мгле.
Отредактировано Андрес Галлего (2018-04-11 18:48:57)
[nick]Андрес Галлего[/nick][status]Тебе чего надо, сынок?[/status][icon]http://sg.uploads.ru/yHar4.png[/icon][sign]Квента, лист персонажа[/sign]
- Мерло, скажи этим полудуркам на борту, чтобы покидали наши вещи в каюту, наконец. Я не желаю торчать здесь до самого отплытия. – перспектива на трезвую голову провести пару дней на чертовой посудине была умопомрачительно ужасна. Поэтому Галлего решил для себя начать напиваться еще до того, как его сапог коснется палубы. А пить рядом с причалом ему не позволяла гордость. Андрес уже прошел ту стадию, где ему было наплевать на обстановку, лишь бы закинутся пойлом – теперь же он был человеком зажиточным, степенным, у-ва-жа-е-мым. В общем лицом, который должен окружать себя разного рода благами. Да и в конце-концов, ведь выпивка не самое главное? Мужчина уже с утра чувствовал легкую дурь в голове, а точнее, в месте пониже живота. Можно было бы зайти в ближайший публичный дом, но, представив себе на мгновение ту живую массу, в которую веселые морячки спускают свою злобу и агрессию, гордо называя ее «le prostitute», все желание пропадало.
- Дрес, иди уже. – махнул на него рукой франкиец, который стал за эти пять лет в Саксене для него правой рукой и верным другом. Мужчина внимательно посмотрел на своего побратима – Мерло был славным мужиком, отличным бойцом и идеальным офицером. Насколько он был хорош личностно, настолько был ужасен снаружи – не всем везет на поле брани остаться в живых, но Мерло Боннарт был на «ты» со смертью, каждый раз оставляя ей в презент кусочек себя. Из Саксена он вернулся без части левого уха, оторванной шальной пулей. Со шлюхами Мерло не забавлялся, редко какая путана соглашалась переспать с этим гигантом.
Качнув плечом, Андрес двинулся в сторону центра города, насвистывая мотивчик, подслушанный у сепаратистких ополченцев. Что-то там про жену мельника они пели. Странный все-таки у дорландцев язык, грубый, агрессивный, гаркающий, но прекрасно подходящий для марша. В Наварре Галлего был нечастым гостем, но пару мест исправно посещал по прибытии в сей славный портовый город. И хотя местные его не запоминали, они были рады мужчине и, в особенности, естественно, его кошельку.
Уснуть ночью не удалось. Болела голова, ныло предплечье, да и эти гребанные мысли сбивали все настроение. Воспоминания, кровавые воспоминания. Андрес редко себе сознавался, что потихоньку сходит с ума. Но лежа в кровати, в поту, со стучащими висками, он молча терпел боль, уставившись немигающим взором в пустоту над собой и переживал раз за разом все те сражения, что хотелось забыть. Зачем он живет? Зачем он вновь и вновь стремится туда, где громыхают выстрелы, свистят стрелы, где лязг железа сменяется возгласами боли и тщетными мольбами о милосердии? Ради славы? Простите, но нет. Ради денег? Да. Скорее всего. Галлего бы давно бросил все это занятие, да только понимал, что не способен к обычной мирной жизни. То, что его лишало постепенно рассудка было словно наркотик. В лагере он лучше спал, он не думал о том хаосе и жестокости, с коими встречался каждый день, мужчина знал, зачем живет в данную секунду и в пылу сражения отчаянно сражался за жизнь. Но лежа в темноте кошмары, боль и непонимание возвращались.
Поднявшись, натянув брюки и одев сапоги, нацепив рубашку и взяв в руки сюртук, Андрес оставил несколько монет на прикроватной тумбочке и застыл на несколько секунд, глядя на мерно сопящую девушку. Зависть. Вздохнув, он вышел из комнаты, прихватив с собой палаш. Бредя по мощенным уютным улочкам предрассветной Наварры, Галлего ртом ловил глотки прохладного воздуха, подставляя под дуновение то одну, то другую щеку.
Наварра была… странным местом. Даже спустя столько времени Ирвэн не смогла прижиться здесь, хоть уже и перестала давно оглядываться назад, вспоминая те годы, когда она еще жила в своем доме на Альбе. Не смогла – и, видимо, уже не сможет.
–…поплывешь в Арагон, – хлебнув вина из бокала, ее наставница поставила его обратно на стол и потерла пальцами переносицу, а потом подняла на свою ученицу серьезный взгляд. Роуэн вложила в Гроссе все знания, которые только смогла, и уже порядком устала от того, что девица постоянно норовила огрызнуться в ответ на любое ее слово. Ирвэн хмыкнула про себя – видно, колдунья и сейчас по старой привычке ждала от нее, стоящей напротив любимого кресла Роуэн, в котором она восседала, маленького подросткового бунта в стиле «не хочу, не буду, не поеду».
Как жаль, что Гроссе было уже двадцать два и что о демонстрации собственных зубок она забыла где-то года четыре назад.
– Арагон? Зачем? – девушка только вопросительно изогнула бровь, скрещивая на груди руки в недоверчивом жесте.
– Затем, – Роуэн откинулась на спинку обитого выцветшим красным бархатом кресла и небрежно смахнула упавшую на лицо прядь светлых волос, выбившихся из прически под конец дня, – чтобы служить общей цели оттуда. Нам нужны агенты, – Сестра в упор взглянула на свою уже бывшую ученицу, – по всему материку. Ты же понимаешь? – и, дождавшись со стороны Ирвэн сухого кивка, Роуэн вдруг сменила тон голоса на более мягкий: – Арагон – хороший город, шумный. Столица… – магесса цокнула языком и качнула головой.
– Мило, – протянула Гроссе, подумав про себя: «Как будто у меня будет выбор – сбежать или остаться, если эта столица мне не понравится» – И когда я уплываю?
– Через два дня. Собирай вещи. С тобой свяжутся по прибытии. И помни: наша цель важнее всего!
* * * * *
В предрассветный час над улицами Наварры зависла тишина, такая вязкая, что ее, казалось, можно потрогать руками. Любой звук отдавался эхом от стен домов, звенел, повторялся несколько раз и лишь затем исчезал, оставляя за собой все тот же сонный покой. Когда на улицах не было людей, в городе становилось даже немного уютно, но не настолько, чтобы Ирвэн ни с того ни с сего полюбила его всей душой. Место, которому когда-то принадлежало ее сердце, осталось далеко, за тысячей лик отсюда, и с пор прибытия на материк девушка непрерывно чувствовала себя здесь чужой. Где-то в глубине души это ее раздражало, но Гроссе уже… привыкла?
Утренний ветер пробирал своей прохладой почти до костей, и Ирвэн лишь сильнее куталась в плащ. После характерного запаха улиц здесь, на пристани, было неожиданно свежо; пахло морской солью, рыбой (этот запах, наверное, въелся во все здешние доски) и мокрым деревом. Где-то над головой кружили чайки, изредка разрезая воздух своими противными криками. Чем ближе к нужному кораблю – тем отчетливей слышно, как ругаются матросы, гаркая брань на здешнем режущем слух языке.
– Эй! Это ты в Арагон плывешь, а? – Гроссе повернула голову и с неудовольствием сбросила капюшон, чтобы разглядеть говорящего: коренастый мужчина с загорелым лицом и идущим через всю его левую сторону шрамом. – Подойди, подойди, не кусаюсь. Капитан я, – пока Ирвэн приближалась к нему, новоявленный капитан не преминул осмотреть пассажирку собственного корабля с ног до головы. Магесса едва сдержала раздраженный вздох, но лишь поджала губы, пытаясь выдать это за более-менее приветливую улыбку. – Как звать тебя?
– Ирвэн. Рада зна…
– Ты это, золотце, – мужчина вытащил из-за пазухи трубку, набитую табаком, и повертел ее в руках, – не высовывайся особо. Эти черти у меня суеверные, словно бабки в деревне; бабу на борту увидят – все беды на тебя сваливать начнут, поверь на слово. Да и… – он взглянул на девушку с прищуром, явно давя в себе вздох. – Не могу я за них всех отвечать, сама понимаешь. Эй, Яко! Вещи сбрось в каюту! – капитан резко отвернулся от Гроссе прочь, окликая одного из матросов, и оставил Ирвэн холодно смотреть ему в спину. В конце концов, лишь покачав головой, она набросила капюшон обратно и с тоской взглянула на море, поднимаясь на корабль.
[nick]Андрес Галлего[/nick][status]Тебе чего надо, сынок?[/status][icon]http://sg.uploads.ru/yHar4.png[/icon][sign]Квента, лист персонажа[/sign]
До корабля он добрался достаточно быстро, несмотря на покачивающуюся походку. Прохладная свежесть утра не отгоняла сон, напротив, лишь способствовала лености. Позевывая от усталости, мужчина пытался растереть лицо, чтобы хоть как-то прийти в себя – не хватало завалится где-нибудь здесь в углу, а вечером обнаружить себя не в каюте, а в герцогской темнице. Местные любят порядок, это видно по вычищенным улочкам, ухоженным цветочкам в клумбах при дверях домов. Даже рядом с тавернами нет валяющихся тел – такой знакомой не понаслышке для Галлего ситуации. Видимо, если и попадаются пропойцы, то их убирают местные стражники – даже в столь ранее утром, Андресу на пути встретились пару раз тройка вооруженных мужчин с усталым, но довольно грозным видом, облаченных в цвета господ-управителей города.
Подойдя к пристани, где удобно устроилось судно, Андрес, по ленивому движению на палубе, понял, что они только начинали готовится к отправке. Махнув рукой в приветствии, мужчина прошелся по деревянному перекрытию, на пол пути закашлявшись и сплюнув под ноги, недовольно морщясь. Не хватало ему еще больного горла. Мерло наверху он не заметил, значит старый вояка еще дрых. Франкиец обожал корабли и плавание, в отличии от эсталийца, чтобы было довольно противоречиво, учитывая их происхождение. Галлего на палубе мутило и, честно признаться, он бы рад отправится по суше, но уж больно длинная дорога бы вышла. А так два дня и ты в Арагоне. И до дома шагать не долго. Медленно ступая по помосту, придерживаясь за канат, мужчина поднялся и тут же почувствовал себя не уютно из-за местных «качель». Потихоньку привыкая к волнам, кондотьер прошествовал ближе к корме, стараясь никому не мешать из матросов, которые, как показалось, с его прибытием начали шевелится чуть быстрее. Перевязав ремень с палашом в ножнах, мужчина сначала крепко оперся руками, продолжая привыкать к качке, а потом и вовсе облокотился на перила, нависая над водой и разглядывая только-только просыпающийся город, щурясь от сильного потока воздуха, дующего прямо в лицо. Там же внизу Андрес заметил и причину поспешности матросов – капитана. Выглядел он в точности, как и пристало выглядеть владельцу судна и ему причитающегося сброда: краснолицый от морского загара, крупный, коренастый, в шрамах. По всему выходило, что мужчине было что рассказать – своего дерьма кэп хлебнул сполна. Капитан остановился у миниатюрной фигуры в плаще, с коей тут же завязал разговор. Не узнать под одеждой женщину было сложно.
В этот момент чья то крепкая рука опустилась на плечо. Мерло. Проснулся, видимо. А то как же – чтобы он пропустил отплытие? Как бы не так. Удивительно, что франкиец решил посвятить себя баталиям на поле брани, а не в море – из него вышел бы отличный капитан. Ну или хотя бы боцман.
- Глянь какая цыпа. Подружка капитана. – процедил Андрес, сплевывая в воду досаду и достав из-за пазухи курительную трубку. Несколько лет проведенных в Саксене хватило, чтобы он заразился суеверной заразой. Но на то были свои причины – сей болотистый край был насыщен сказками да прибаутками, от которых становилось не по себе. Ведь часть из них являлась истинной правдой. И про утопцев, что вылезали из трясины толпами и сжирали деревни. И про людей-волков, похищающих детей. На юге такой чертовщины не водилось и слава Единому.
- Non, monsieur, пассажирка - цокнул языком Боннарт, возражая и, после короткой паузы, ухмыльнувшись: что, женщина на корабле не к добру?
Андрес не ответил, лишь пожал плечами, прикуривая трубку и выпуская в воздух перед собой крупное облачко дыма. Одно дело признаваться перед самим собой, что суеверен. Другое дело признавать слабость перед другим человеком. Но и соврать Галлего не желал, да и не мог - Мерло слишком хорошо выучил повадки полевого командира. И хотя тоже сталкивался с необычным, пугающим до дрожжи в коленях, с Боннарта пережитое сходило, точно с гуся вода. У Андреса же взять и отмахнутся не получалось. Тем временем, незнакомка сбросила капюшон, показав свое лицо. Издали она явно была недурна собой – и уж конечно была не ровней капитану. Словно читая мысли, Мерло мелко хохотнул и медленно двинулся к носу корабля. Судя по приготовлениям матросам, до отплытия оставалось не так уж много времени.
Кондотьер в свою очередь дождался, пока пассажирка с капитаном приблизятся к трапу, после чего кивком головы поприветствовал обоих.
Отредактировано Андрес Галлего (2018-04-11 22:14:26)
Женщина на корабле – не к добру. Да это все моряки наперебой говорили, но никто не мог объяснить, почему именно. Мялись, ссылаясь на старые байки бывалых морских волков, мямлили что-то про непонятные аномалии, которые происходили именно тогда, когда на деревянной посудине с парусами была леди-миледи. Роуэн всегда фыркала, рассказывая о том, как плавала куда-то, и каждый раз говорила, что моряки – просто сборище идиотов, которым нужно на что-то спихнуть все неприятности, которые застигали их в море. Женщины же не могут дать отпор? А вот они и пусть будут виноваты. Легкая мишень! "А если серьезно," – вещала колдунья, пригубив вино, "– то нечего девкам в море делать. Беда от них на корабле только одна: эти мужланы с ума сходят, когда знают, что им есть кем воспользоваться в случае чего. Они же, бывает, по несколько месяцев не видят женщин, вот и думать начинают… не той головой"
Поглядывая на снующих туда-сюда по палубе матросов, которые решили оживиться при виде собственного капитана, Ирвэн вспоминала слова наставницы и невероятным усилием отгоняла от себя мысли о том, что бы произошло, случись ей застрять вместе с этой не самой приятной компанией посреди моря на корабле. Но в глубине души знала: если бы дали выбор, она бы выбрала смерть. И подожгла бы к чертям эту плавающую деревяшку.
Когда Гроссе вместе с капитаном приблизились к трапу, то последний вдруг резко взмахнул рукой, словно приветствуя кого-то. Девушка задрала голову, вглядываясь в единственную неподвижную фигуру на этом корабле; мужчина, который, очевидно, поприветствовал их обоих, стоял у кормы и курил трубку.
– Еще один пассажир. Они с его товарищем плывут с нами, – коротко пояснил кэп, поднимаясь на корабль.
– Вот как. Прелестно.
Как только Ирвэн ступила на палубу, по ее губам пробежалась едва заметная улыбка: если женщина на корабле – не к добру, то отмашку проблемам Гроссе дала только что. После этого она, уклоняясь от сновавших туда-сюда матросов, молча проследовала к корме, чтобы не мешать местным раздолбаям делать свою работу. Чародейка почти кожей чувствовала внимательные взгляды на своей спине, брошенные в суматохе или прямые и долгие, но не реагировала и не собиралась грызться с моряками до тех пор, пока они не дадут ей повод. Качка на Ирвэн пока что действовала мало; пробежавшись пальцами по борту корабля и ощутив на щеках прикосновение прохладного утреннего морского ветра, девушка ненароком вспомнила самое первое свое плавание из дома в Наварру. Бегство как оно есть. Побег от обязанностей, от отвратительной жизни, от сложностей; игнорируя ветер, с неистовством трепавший ее волосы и полы плаща, Гроссе, еще совсем девчонка, смотрела на скрывающийся в тумане остров и дышала морской солью – корабль, «Галка» (Ирвэн помнила до сих пор), уносил ее прочь.
Что-то кольнуло между ребер. «Когда я успела стать сентиментальной?» – цокнула языком чародейка и отвернулась от моря, окинув взглядом стоявшего неподалеку мужчину, которого она видела еще снизу. Волосы с проседью, хмурый взгляд; особенно выделялся шрам на половину лица и привязанный к поясу палаш в ножнах. «Бывший военный? Если так, то… не завидую,» – Гроссе молча склонила голову в запоздалом (ну и что?) приветствии и перевела взгляд на шедшего в их сторону капитана. Успеет еще насмотреться на него за два дня…
– Так, – кэп выдохнул в воздух облачко сизого дыма и еще раз посмотрел на собственных пассажиров; как повелось, к незнакомцу позади опершейся о борт Ирвэн у него вопросов не было, а вот к девушке – были: – сразу говорю: у нас тут не дворец, где все друг другу задницы лижут, так что удобства минимальные. Блюд на подносах и всего прочего не будет, будут только волны и желание сдохнуть, лишь бы больше не качало.
– Я как-нибудь переживу, – прохладно улыбнулась темноволосая, – и отсутствие кухонных изысков, и желание умереть.
– Да что ты? – хохотнул мужчина, щуря глаза в усмешке и не теряя желания поддеть Гроссе. – Тут порой самые стойкие не выдерживают, – на этих словах он кинул почти сочувствующий взгляд куда-то за спину чародейки, – а ты, миледя, храбришься? Ну-ну, ну-ну. Только потом не прибегай жаловаться, что…
– Боюсь, все эти ужасно долгие два дня в пути я буду занята беседами с моим попутчиком, – бесцеремонно прервала капитана Ирвэн, заправляя за ухо выбившуюся из прически прядь темных волос, и не постеснялась елейно улыбнуться: – так что не волнуйтесь, жаловаться я буду исключительно ему.
И, словно ставя в бесполезном разговоре точку, девушка повернулась к капитану боком, опираясь о борт корабля двумя локтями и отворачивая голову, вглядываясь в море.
– Что за акцент у тебя? – кашлянул кэп, морща нос. – Откуда приехала?
– Оттуда, где вы не бывали, капитан, – не поворачивая головы, ответила ему Гроссе, смотря на набегающие маленькие волны, и замолчала. До мужчины, видимо, дошло, что их диалогу пришел конец; слушая, как он сплевывает за борт и цедит что-то в стиле «сучка», удаляясь прочь, чародейка улыбалась уголками губ. «Идиот»
[nick]Андрес Галлего[/nick][status]Тебе чего надо, сынок?[/status][icon]http://sg.uploads.ru/yHar4.png[/icon][sign]Квента, лист персонажа[/sign]
Между капитаном и молодой особой завязалась словесная дуэль. Обычно, моряки любят пассажиров за внезапный доход за перевозку, но капитан отчего то решил деваху припугнуть. Как оказалось, особа эта была не из пугливых. Либо слишком много о себе думала. Андрес частенько видал таких из среды знати. Непреклонные и несгибаемые, считающие себя верхом всего и вся ровно до той поры, пока не оказываются по колено в дерьме. И вот тут, на дне зловонного болота, с них слетает весь шарм и лоск, точно по мановению серебрушки сползает со шлюхи последние одеяния, являя миру свою простую, банальную наготу да щелку, готовую намокнуть.
Мужчина отвернулся от разговаривающих, уставившись на игривые волны, плещущиеся внизу, погружаясь в относительно свежие воспоминания. Точно такая же деваха стояла у дверей дома, чувствуя собственную неуязвимость, прикрытая титулами и богатствами родных. Привыкшая, что челядь исполняет любую прихоть, она властно приказала остановится. Кем она была там? Княжной? Все равно, кем бы ни была, теперь ее уже нет. Отодранная солдатней, мешок с костями, истекающий кровью. До встречи с ними она была недурна, да. Впрочем, для сборища мерзавцев сошла бы и швабра, лишь бы причитала, пока в нее раз за разом всаживают. Галлего видел многое в те дни, гораздо больше, чем хотел.
Внезапно, услышав обрывок разговора, Андрес понял, что говорят о нем. Вот как? Ну-ну. Нет, разумеется, самовлюблённость никогда не была самым страшным пороком (особенно в мирное время) и порой Галлего, как сейчас, понимал причины ее появления. Но охота до бабья у арагонца уже прошла и появится не раньше сегодняшнего вечера – завтрашнего утра. Поэтому успокаивать даму, если конечно она говорила серьезно, что вообще сомнительно (но а вдруг?), не входило в планы Галлего. Что же входило? Разумеется, продолжать пить, чтобы поездка превратилась в один целый день. И кто скажет после этого, что кондотьер не маг, ха? Ну а если эта деваха вдруг прыгнет в его койку, черт, он будет не против. Вот только это было из разряда влажных фантазий.
Дождавшись, пока капитан отойдет, мужчина произнес, все так же рассматривая волны: Альба. Вы с Альбы, верно? Знавал я одного мальца, у него был тот же акцент. И он был с Альбы.
После чего повернулся к девушке и представился: Андрес Галлего из Аликанте.
Бледнокожая, что довольно редко в этих краях. Волосы черные, точно вороново крыло и глаза… Чертовка оказалась на проверку писанной красавицей, миниатюрной, хрупкой. Казалось, возьмись за мраморное предплечье, так по нему побежит цепочка трещинок. Сопровождающих с ней не было, равно как и не было кольца или иного заметного украшения, коими пользуются в случае замужества. Что довольно странно для ее то возраста – если она только не была из тех, о ком смеются все вовремя выскочившие замуж. Но Андрес тут же осознал своим пусть не ученым, но далеко не глупым умом – над этой не смеялись, а кто смеялся, получал порцию боли сполна.
- Вообще, капитан прав – кондотьер кивком головы указал на спину уходящего моряка: в море противно. Особенно одной.
Намекать он ни на что, к слову не собирался – это вышло, как говорится, само собой. Слово не воробей – вылетит, не поймаешь. Поэтому, вместо смущения от выстрелившего послесловия, Андрес хохотнул и отвернулся от собеседницы, предоставляя ее самой себе.
Они отплыли, мягко, мерно. Наварра потихоньку начала отдаляться.
– Альба. Вы с Альбы, верно? – заглушая мерный шорох волн, раздался рядом низкий с хрипотцой голос, и Ирвэн прикрыла глаза, не поворачивая к стоявшему неподалеку мужчине головы. С Альбы или нет – его это касаться было не должно; увы, когда они оба сойдут с корабля в Наварре, он (кем бы он ни был: бывшим военным, наемником или кем похуже) вряд ли еще хоть раз пересечется с Гроссе. Вспомнить-то, может, и вспомнит, но встретит ли? – Знавал я одного мальца, у него был тот же акцент. И он был с Альбы.
Чародейка открыла серые глаза, и тень улыбки совсем исчезла с ее лица. Девушка не то чтобы делала тайну из того, откуда она родом, но лишний раз поминать дом лихом не хотелось. Но Ирвэн понимала, что даже скажи она, что ее попутчик ошибся, это его не убедит; наверняка тот уже решил, во что верить, и смысла внушать ему другую правду Гроссе не видела. Видела смысл только в том, чтобы не кричать каждому встречному о том, что с Альбы она сбежала от неуместного замужества в четырнадцать лет.
– Рада знакомству, господин Галлего, – мурлыкнула в ответ Ирвэн, поворачивая к мужчине голову и скользя взглядом по шраму на его лице. Сам Галлего был немолод, но явно в хорошей форме – это угадывалось по его фигуре и сильным рукам; встреть Гроссе его в темном переулке, то попрощалась бы с жизнью, потому что никакого доверия с первого взгляда он не вызывал. Но этот шрам… Он не давал чародейке покоя. Откуда он? При каких обстоятельствах мужчина его получил? И прежде, чем Ирвэн поймала себя на мысли, что уже достаточно долго не сводит взгляда с лица Андреса, она почти ощутила фантомные прикосновения к неровным краям старой раны под кончиками пальцев… – Ирвэн Гроссе, – не без труда, но девушка все-таки отвернулась обратно к морю, подставляя бледное лицо дыханию морского ветра. – И да, ваш жизненный опыт вам весьма помог. Мой дом был на Альбе.
«…но больше это не мой дом,» – добавила чародейка про себя, хмыкнув себе под нос. Интересно, что теперь о ней думают матушка с отцом? Что Ирвэн мертва? Или что она предала семью, разрушила все планы, которые выстраивались годами, и заставила родителей ударить в грязь лицом? «Боже, какая я отвратительная»
– В море противно. Особенно одной.
Эти две фразы и последовавший за ними хохот вывел Гроссе из мыслей о доме, заставив бросить на Андреса долгий и задумчивый взгляд. Покачав головой, девушка ничего не ответила, отворачиваясь и глядя на медленно-медленно отдаляющуюся Наварру. Да и не понимала, нужно ли было вообще отвечать. На подобные вещи ей намекали и менее прозрачно, и Галлего в этом тоже не особо отличился. Спасибо стоило сказать хотя бы за то, что хоть попытался завуалировать, а не выдал все прямым текстом: пошли, мол, дорогая, трахаться, два дня плыть, чего время зря терять?
Может, оно и к лучшему. А над предложением можно было бы и подумать.
Выпрямившись и подобрав полы дорожного плаща, Ирвэн развернулась и, не сказав ни слова, ушла, оставляя Андреса одного для того, чтобы спуститься в каюту.
[nick]Андрес Галлего[/nick][status]Тебе чего надо, сынок?[/status][icon]http://sg.uploads.ru/yHar4.png[/icon][sign]Квента, лист персонажа[/sign]
Когда сероглазая окинула Андреса взглядом, сложно было остаться равнодушным. В этом продолжительном взгляде чувствовалось нечто материальное – с тем же успехом, девица могла просто ощупать его, такой взгляд был… весомым? Галлего охватило неприятное ощущение, словно его крутят и вертят, похлопывая по рукам, проводят пальцами по коже, хватая за лицо, скользят по шраму. Причем в движениях не было намека на эротику – так могут проверять покупатели жеребца или раба. Труднее всего было сдержаться и не чертыхнуться, отвернувшись от пристальных серых глаз. Кто она? Ведьма чтоль? Галлего сдержался, стиснув зубы и напрягая кулаки, чтобы не отмахнуться и не сделать шаг назад от напряжения. Теперь он, задней мыслью, понимал, что не стоило привлекать к себе излишнего внимания этой странной незнакомки, назвавшейся Ирвэн Гроссе, тем более шутить так многозначительно. Кто знает, а вдруг она действительно из этих, аристократов… или колдунов, а не просто богатенькая побрякушка, катающаяся и ублажающая себя словесными войнушками с капитанами. И у тех и у других самомнения было слишком много, а уж о злопамятности и вообще говорить не стоило. Как-нибудь проснешься в одном городе и тут как тут стража у твоей постели, просит тебя выйти на улицу и пройти в темницу.
Впрочем, на невысказанное предложение Гроссе, кем бы, черт бы ее побрал, не была, ничего не ответила, молча последовав к каютам. И слава Единому. Андрес даже не стал оборачиваться и глядеть ей в след. Ощущения после взгляда, точно от касаний, кожа постепенно забывала, но осадочек оставался.
Следующие пару часов мужчина проиграл в карты с Мерло, капитаном и боцманом. Галллего либо не везло, либо у боцмана было хобби раздевать своих попутчиков. С каждой новой игрой и каждой проигранной горстью грошей, Андрес становился все более пуцнцовым. И не важно было от чего – от стыда, от браги, что он заливал в себя или злобы на чертовых везунчиков. Первым сдался капитан, сославшись на то, что нужно проверить ребят. Вторым стал Мерло, решившись немного проветрить голову. Галлего в силу своей бараньей упрямости, не желал сдаваться и хотел выиграть у боцмана хотя бы одну монету. Его началам положил конец не выигрыш – а сильный удар, сотрясший корабль. К слову, трясло так то уже давно – море было не шибко спокойным, но сейчас в бочину словно влетел иной корабль да так, что оба мужика попадали с импровизированных стульев. Боцман тут же выскочил из каюты, что была отведена Мерло и Андресу, а Галлего остался в ней, сильно ударившись о корпус головой и пытаясь прийти в себя. Наконец, более менее придя в себя, качаясь, точно по пьяни, кондотьеру удалось подняться на палубу – там творился форменный хаос. Волны, окружившие шлюпку казались выше гор. Это и завораживало, и заставляло испытывать нервозный страх перед буйством стихии. Как по мановению волшебной палочки, все выпитое начало просить обратно.
Матросы знали свое дело, но и они выглядели не слишком спокойно – ругательства, крики, возня. А когда волны лизнули палубу и унесли за собой двоих человек – ощущения панического страха стало настолько материальным, что казалось может двинуть по челюсти, точно латная перчатка. Схватившись за косяк дверной, мужчина все еще пытался как-то смотреть на то, что творится на палубе, но еще один удар о палубу и дверь с поразительной скоростью устремилась на свое место, вышибая дух из Галлего и оставляя его без памяти на какое-то время.
Придя в себя, мужчина раскрыл глаза – кто-то перетащил его в каюту и кинул на кровать, укрепленную к полу гвоздями. Лицо горело, лоб саднило. А еще мужчину тошнило.
- Все закончилось – произнес Мерло, валяясь на кровати и в задумчивости глядя в потолок, когда Андрес слегка застонал, пытаясь привстать на локтях. И предупреждая возможные вопросы, Боннарт продолжил: мы попали в шторм, но сейчас уже все тихо. Штиль. Уже пару часов.
Ох, ну и дерьмо. – только и произнес кондотьер, усаживаясь на кровать и хватаясь за голову.
Отредактировано Андрес Галлего (2018-04-24 16:31:35)
В каюту, отведенную ей, Гроссе спустилась с навязчивой мыслью о том, что своему новому знакомому чем-то она не приглянулась - исходившее от него напряжение, появившееся сразу после того, как чародейка заговорила, можно было не просто ощутить, а потрогать пальцами. А может, виной всему был слишком пристальный и изучающий взгляд? Людям обычно такое не нравится. Закрывая за собой дверь, Ирвэн лишь цокнула языком - как бы ни печально, но она на этом корабле вовсе не для того, чтобы выстраивать отношения с попутчиками и командой. И хотя идея коснуться чужого шрама пальцами была весьма соблазнительной, ее пришлось отвергнуть... пока что.
Начало качки Ирвэн пропустила - незадолго до этого решила вздремнуть, чего ей почти не удалось сделать в ночь перед отъездом. Время, проведенное в плену собственных сновидений, было, пожалуй, самым лучшим, потому как реальность посреди сна о единорогах и бабочках решила напомнить о себе не особо приятным способом. Гроссе открыла глаза в тот момент, когда корабль в очередной раз довольно сильно покачнулся на волнах, и едва успела вытянуть руку вперед, чтобы поймать летевшую ей в лицо книгу. Сжав корешок книги пальцами, Ирвэн пролежала так еще несколько мгновений, пытаясь опомниться (она и книжонку-то словила скорее рефлективно), а после села, все еще сонно оглядываясь. Когда качнуло (уже не так сильно) снова, чародейка вздрогнула; мысли медленно начали складываться в логические цепочки, но единственное заключение, которое получилось сделать, звучало примерно как "там, снаружи, неспокойно".
«Потрясающе, мне не хватало только шторма в довесок к старым солдатам и капитану-идиоту,» - Гроссе поморщилась, прислонившись спиной к стене каюты, и прикрыла глаза. Она просидела так какое-то время, вслушиваясь в шум волн снаружи и давя в себе отчаянное желание заснуть снова. Книгу из руки девушка выпустила только тогда, когда вновь открыла глаза - и, как оказалось, очень зря.
Этот удар в борт корабля был самым сильным по сравнению с теми, что были до него. Не удержавшись в своем расслабленном сидячем положении, Ирвэн по инерции упала вперед, успев лишь выставить перед собой локти, чтобы не разбить лицо. Когда сверху раздались крики и топот ног, бедную посудину качнуло снова - многострадальная книга приземлилась на пол каюты прямо около чародейки. Та лишь с трудом выдохнула, не без усилия поднимаясь на ноги, и подняла подарок от своей любимой наставницы, небрежно забросив его куда-то в свои вещи. Стоять было очень сложно: корабль качало из стороны в сторону, и под ногами все ходило ходуном; когда волны хищно, с шумом бились о борт, сердце замирало. По спине бежал холодок. Не тошнило - то ли из-за накатившего страха, перебивавшего всё, то ли вообще. Правда, думать об этом Гроссе не могла - могла лишь о том, что не хочет умирать в море под гнетом волн.
Сколько длился шторм? Ровно столько, сколько продолжались крики наверху, топот ног и угрожающий шум воды. И даже если непогода бушевала лишь полчаса, для Ирвэн прошла целая вечность.
Она не помнила, как все закончилось; просто в один момент качка начала сходить на нет, а голоса матросов - утихать. К этому моменту чародейка успела искусать свои губы в кровь, вжавшись в угол собственной каюты, а затем опустилась на прибитую к полу постель без сил, свернулась в клубочек, заметно подрагивая, и провалилась в тяжелый сон, нервный, неспокойный, который не принес ей ни капли удовлетворения. Открывая глаза, Гроссе поняла, что спать вообще не стоило - ей будто стало еще хуже, чем было до этого.
Подняться на палубу было нелегко хотя бы потому, что для начала надо было подняться на дрожащие ноги, а потом попытаться привести себя в порядок. Но Ирвэн нужен был свежий воздух, а потому, оказавшись наверху, она сразу же оперлась о борт, подставляя бледное лицо почти не ощутимому ветерку, который вскоре совсем стих. Солнце медленно, но верно клонилось к закату, обжигая бескрайнее море и окрашивая его воды в оранжевый с примесью красного цвет. Было тихо. Даже не гаркали чайки над головой. Штиль.
Но теперь, во время этого злополучного безветрия и бездействия, у матросов наконец-то появилась возможность подумать головой. И, судя по тому, что проходивший мимо мужик не отказал себе в удовольствии что-то прошипеть себе под нос, они уже начали это делать. Вероятно, Гроссе вообще не стоило появляться на палубе и показываться команде на глаза, особенно после шторма - зная-то моряков и их коронное "виновата баба на корабле"... Поймав неприкрытый, злобный и пристальный взгляд кого-то из матросов на себе, Ирвэн лишь повела плечами, опуская голову. В мыслях было пусто. Было не до склок, не до ссор с моряками и не до их глупых предрассудков.
Насколько может быть вездесущей головная боль? Раздражающая, монотонная, она необыкновенно приставуча, словно женщина, с которой тебя связывают несколько прекрасных лет в прошлом и желающая вернуть то замечательное время. Хотя бы на несколько часов. Вот только женщина эта из прелестной баловницы превратилась в нечто изношенное временем и совсем не прельщает взора. Она тянет тебя за рукава, а ты пытаешься грубостью оттолкнуть ее от себя, но ее пыл от этого не гаснет.
Вот и сейчас Андрес пытался совладать с собой, сжав виски пальцами. Встал, умылся, но это не помогало. Он бы выпил, но знал, что боль от этого станет еще более невыносимой. От мысли о куреве и вовсе становилось дурно. Не говоря лишних слов, он вышел из каюту, предоставляя Боннарта самому себе, и поднялся на палубу на встречу свежему воздуху.
Здесь, наверху, было гораздо спокойнее, чем в прошлый раз. Моряки устало сидели на деревянном покрытии, перекидываясь короткими фразами, из которых Галлего расслышал, что парочка их приятелей больше не составят им компанию в игру в тонк. Хреново, но это не его печаль. Подходить к ним и беседовать не хотелось – Андрес по себе знал, что не стоит и пытаться проявить сочувствие об утрате незнакомцу. Это вызовет лишь раздражение. Да и, как уже было сказано – не его это дело.
Свежий воздух благотворно воздействовал на него. Пройдя мимо морячков, мужчина приблизился к носу корабля, всматриваясь в даль – посудина мерно плыла вперед, слишком медленно, чтобы заметить это глазом на фоне бескрайней водной глади. Облокотившись о перила, мужчина всматривался в алеющий закат. Красный, точно раскаленный в горниле кузнеца, солнечный гигант величаво погружался под воду, оставляя этой стороне последние ласкающие кожу лучи солнца, убаюкивая ее, теша, будто бы словами «я ненадолго, я скоро вернусь». Это выглядело красиво. Странно, что его приятель не поднялся посмотреть на это зрелище… хотя, пожалуй, его бы не удивило. Франкиец успел немало попутешествовать на суднах.
Незаметно, голова прошла. А морской воздух возбудил аппетит, на что тут же среагировал живот, недовольно пробурчав. Прикинув, что тут можно найти из съестного, Андрес мысленно представил недлинный список собственных запасов, большинство из которых состояли из бутылок и бутылочек с алкоголем. Можно было открыть то красное вино из Бордело, который они прихватили в одном из разграбленных погребов небольшой усадебки на границе с Саксеном. Сыр, еще свежий, наварсский виноград и сушеное мясо. С улыбкой на губах Галлего сглотнул подступившие слюни. Одно хорошо в штиле – нет этой безумной качки, норовившей перевернуть желудок верх дном и опорожнить его, точно ночной горшок.
Ход мыслей остановило яростное перешептывание за спиной. Мужчина не стал поворачивать головы, но навострил уши – кто-то, судя по всему, из команды, обсуждали попутчицу, малознакомую синьориту с Альбы. Дальше банальной ругани разговор не заходил, но сам факт настораживал. Андрес знал, что моряки – народ суеверный, живущий своими законами, правилами и понятиями, но разве не нормально это перевозить дамочек за деньгу? Впрочем, недавний шторм и гибель нескольких членов команды могло возыметь пагубное следствие.
С невинным видом развернувшись и пройдя мимо говоривших, те притаились и бросили косые взгляд на Галлего, мужчина решил возвратится к себе, как встретил взглядом девушку, которую не заметил сразу. Точно статуя она стояла, положив руки на деревянные перилла и смотрела вдаль, видимо, тоже приходила в себя после недавних событий. Сегодняшняя встреча уже подзабылась в голове мужчины, его опасения и предубеждения насчет особы, поэтому, приняв решение, мужчина остановился невдалеке от нее.
- Тоже приходите в себя? Я ненавижу за это море. Каким бы оно прекрасным не было, здесь чувствуешь себя особенно уязвимым. Оно, точно ребенок, не знает, чего хочет, и в момент может поменять настроение. – развернувшись к ней в пол оборота, Андрес продолжил: Утром я предложил компанию. Мы с моим другом не слишком искушенное общество, но если появится желание отведать бокал другой хорошего вина и поделится историей – будем рады.
[nick]Андрес Галлего[/nick][status]Тебе чего надо, сынок?[/status][icon]http://sg.uploads.ru/yHar4.png[/icon][sign]Квента, лист персонажа[/sign]
Раздражение покалывало где-то в кончиках пальцев. Ирвэн терпеть не могла, когда обвинениями кидались ни за что, как и не всегда получала удовольствие от злобных взглядов себе в спину. И если здесь, на корабле в открытом море, до неприкрытых споров еще не дошло, то вот взгляды на своей шкуре чародейка чувствовала настолько отчетливо, что ей порой хотелось дернуть плечами, стряхивая с себя неприятное нечто, что неприятно щекотало кожу под тканью платья.
Гроссе глубоко вдохнула пропитанный солью воздух и медленно выдохнула, прикрывая серые глаза. Где-то внизу ласково шелестели волны, совсем недавно грозившиеся накрыть посудину по самую мачту и утащить на дно, словно живущие в самых глубинах моря твари из детских сказок. Ирвэн слабо улыбнулась — мать, помнится, так любила рассказывать ей небылицы, которые так искусно и незаметно переплелись с реальностью, что начинали казаться явью в какой-то момент. Они, ее семья и сама девушка, жили на острове, поэтому всё так или иначе было связано с водой, начиная от сказок и заканчивая одним из основных промыслов в Альбе.
Что же там было, в рассказах матери? Русалки с полной пастью острых зубов и красивым личиком, пляшущие на мелководье морские монахи, колдовскими танцами заманивающие к себе жертв. Морские демоны. Кракен. Левиафан. Кто они? Существовали ли хоть когда-то или все до единого были выдуманы людьми?
Говорила ли об этом мать Ирвэн просто так или для того, чтобы уберечь дочь от морских прогулок?
— Тоже приходите в себя? — прозвучало совсем рядом.
Чужой голос выдернул Гроссе из раздумий, и она, успевшая несколько минут назад поднять голову, чтобы молча и неосознанно вглядываться в морскую зеркальную гладь, дрогнула. Отгоняя все еще стоявшее перед глазами воспоминание об одном из вечеров дома, у огня, когда они с братом слушали истории о морских тварях, чародейка повернулась, сталкиваясь взглядом с одним из своих попутчиков. Пока тот говорил, Ирвэн выпрямилась, убирая прядь темных волос за ухо, и слегка прищурилась. Шторм не отнял у нее память — Гроссе прекрасно помнила о том, как напряжен был Андрес во время их последнего разговора, и это не вязалось у девушки с тем, как он вел себя сейчас. «Ты еще не истратил свой годовой запас слов в мою сторону, mon cher? Удивительно...» Когда же речь зашла о компании, чародейка не удержала удивленную улыбку.
— Утром вы были близки к тому, чтобы сбежать от меня, господин Галлего, — не без ноток слабого смеха в голосе напомнила собеседнику Ирвэн, — а теперь приглашаете на бокал вина? Я вижу, шторм на вас подействовал очень... своеобразно, — девушка бросила взгляд на всё еще спокойное море и легким движением руки оправила платье, прежде чем снова поднять на Андреса глаза. — Впрочем, отказываться от такого предложения я не буду. Хорошее вино я люблю, да и парочка историй у меня найдется.
«Ведь в море же одиноко... особенно одной»
Разумеется. Как же без насмешек. Инцидент, случившийся утром, эхом скользнул мимо, напоминая о себе. Серые глаза. Пристальное внимание. Сковывающее. Да, это было неприятно. Но кроме этого – интриговало. Может быть при разговоре за бокалом незнакомка разговорится и поведает, откуда появился этот чарующий взгляд – не в том смысле, что он очаровательный (хотя, признаться, девушка была шикарна), а в том, что он гипнотизировал, создавал напряжение, заставлял тебя нервничать под сенью серых глаз. Еще один момент – она не удивилась его реакции, на свое мимолетное обследование, она удивилась приглашению – по всему выходило, что Андрес был не первым из тех, кто невольно привлек свое внимание стали и перенес на себе его действие.
Нельзя сказать, что Галлего был любопытным малым. Да, как и всем, ему нравились истории у костра, о темных местах, дальних странах да необычных обычаев, вот только специально этим мужчина не интересовался. Интересы кондотьера составляли простые вещи – женщины и выпивка. К этому он проявлял более серьезный, деловитый подход. А правда ли то, что на другом конце океана живут каннибалы-ящерицы его мало волновало. Разумеется, до той поры, пока разумные ящерицы не научатся переплывать этот самый океан.
При упоминании о шторме, Андрес невольно поднял руку к лицу, дотрагиваясь до еще свежего следа удара и надеясь, что он не расползется по всей его морде. Не то, чтобы он заботился о своей привлекательности – ха, не с его набором данных, но выглядеть хуже, чем обычно было не комильфо. Тем более, рядом с девушкой, с которой ему гипотетически что-то светило сегодня ночью. Оптимизм – дело славное порой. Разбавляет поток дерьма, творящегося вокруг, и дает возможность насладится приятными мыслями.
Он не стал отвечать на усмешку словами, лишь улыбнулся в ответ, как бы намекая, что все возможно – и шторм мог оказаться полезным.
- Замечательно. Пройдемте тогда в каюту, пока наши спины не прожгли взглядами – последнее Андрес произнес приглушенно, но насмешливым тоном. Угрозу со стороны моряков Галлего не воспринимал – побухтят да успокоятся. Штиль не вечен. Даже если придется пересидеть ночь и утро – днем наверняка вновь задует ветер. Злятся они, кроме погибших, еще от безделия. Когда же руки заняты – любые беды воспринимаются фоном, о них некогда думать.
Спустившись вниз, мужчина галантно открыл дверь перед девушкой, пропуская ее внутрь. Мерло, до этого лежавший на кровати и лицезревший в потолок, моментом отреагировал и встал, заложив руки за спину, делая легкий кивок головой в сторону пришедших – ну точно офицер на светском приеме.
- Это мой дорогой друг, Мерло Боннарт, лейтенант и заместитель. Как вы могли понять, он так же из Франкии, но с материковой части... из Бордело, верно?
- Oui, mademoiselle, из небольшого городка Боратье - Мерло позволил себе выразится на франкийском и бросил короткий взгляд на Андреса.
- Ах, да. Это синьора Гроссе из Альбы. – после короткой заминки, Галлего перевел взгляд на место, что служило столиком для игры в карты. Не слишком подготовлено: лежали на боку кубки, перевернутые штормом, да и карты были раскиданы. Но Боннарт тут же занялся этим, стоя ближе. Что же. Приглашение было спонтанным (равно, как и его принятие), поэтому девушке пришлось бы их извинить.
В конце-концов, расположившись, открыв бутылку, омыв бокалы (которые, к слову, являлись деревянными кубками – Галлего считал себя человеком богатым, но не настолько, чтобы позволить себе таскать хрустальный набор), нарезав сыр и достав грозди винограда, расположив их на миске, вместе с хлебов и свежевяленными томатами, Андрес решил было спросить, но его опередил Боннарт:
- Mademoiselle, je m'excuse, но куда вы направляетесь и почему одна? – Галлего вовремя захлопнул рот, стараясь не выдавать своего неудовольствия.
[nick]Андрес Галлего[/nick][status]Тебе чего надо, сынок?[/status][icon]http://sg.uploads.ru/yHar4.png[/icon][sign]Квента, лист персонажа[/sign]
Услышав в голосе Галлего насмешку, адресованную не слышавшим их разговора морякам, Ирвэн неуютно поежилась, бросая взгляд в сторону сборища не вызывавших у нее доверия людей. Тому, кто умеет обращаться с мечом, проще думать о том, что никакой угрозы от кучки пьяниц, оказавшихся в море, нет, а вот маги могли бы с этим поспорить. Не успеешь накастовать заклинание - тебе перережут глотку. А нападения во время сна тоже никто не отменял. Хотя, если подумать, любой человек уязвим, когда он спит...
Так или иначе, убраться от вездесущих и злобных взглядов команды корабля Гроссе была только рада и даже одарила открывшего ей дверь в каюту Андреса улыбкой — с претензией на теплоту, но в то же время понимающей. Девушка прекрасно осознавала, зачем человеку, так или иначе связанному с войной, весь этот фарс, который, к слову, ему даже шел, но продолжала хранить ответ на его невысказанный вопрос в тайне. Галлего явно надеялся на нечто большее, чем просто бокал вина в приятной компании, но то, что он вдруг решил за Ирвэн поухаживать, радовало ее словно ребенка. Кому не приятно, когда перед тобой расстилаются в надежде на благосклонность?
Когда девушка вошла в каюту, лежавший до этого на постели, очевидно, друг Галлего с невероятным для его возраста проворством подскочил на ноги, приветствуя вошедших кивком головы. Не отрывая взгляда от его испещренного шрамами лица, Ирвэн кивнула мужчине в ответ; ей все больше начинало казаться, что наличие отличительных черт, явно полученных в бою, только подтверждает ее догадки о том, что и Андрес, и его друг побывали если не в самом пекле, то совсем рядом с ним.
— Это мой дорогой друг, Мерло Боннарт, лейтенант и заместитель.
Гроссе слушала Андреса, представлявшего ей своего товарища, а после слов о том, что Боннарт также, как и она, родом из Франкии, перевела на солдата взгляд с улыбкой. Как бы она ни относилась к собственному дому, но встречать кого-то, кто может понять культуру и язык места, откуда ты родом, было... приятно, что ли? В любом случае, ничего плохого в этом Ирвэн точно не видела. «Боратье... Очень знакомое название. Опять место из историй матери?»
— Bonjour, monsieur, — родной язык звучал настолько привычно (даже спустя несколько лет проживания в Наварре) и красиво, что Гроссе испытывала почти физическое наслаждение, когда ей удавалось говорить на нем. Сам же Мерло, хоть внешне был далеко и не принц, мечта всех девушек, оказался человеком на удивление приятным, и Ирвэн это весьма порадовало. Она молча подождала, пока любители спонтанно приглашать к себе гостей разгребут весь тот бардак, который остался у них, очевидно, после шторма, а затем присела на выделенное ей место.
— Mademoiselle, je m'excuse, но куда вы направляетесь и почему одна?
Принимая из рук Галлего деревянный кубок с отменно пахнущим вином, чародейка хмыкнула себе под нос — что ж, вопрос неудобный, но она ожидала, что его могут задать. Окинув взглядом лежавшую на импровизированном столике еду, Гроссе качнула головой:
— Как ни странно, в Арагон. Наверное, именно поэтому я сейчас на корабле, идущем именно в этот город, а не в какой-то другой, — девушка подняла на Мерло глаза, без напряжения всматриваясь в его лицо, а затем беспечно пожала плечами. — А почему одна — другой разговор. Увы, компанию мне составить было некому, так что... — моргнув, Ирвэн улыбнулась, отпивая вино из кубка, обрывая тем самым свой ответ на полуслове. Возвращаться к этой теме чародейка хотела меньше всего, а потому следующий вопрос задала первой: — А что же вы? — с Боннарта ее взгляд скользнул на Андреса, опять цепляясь за его шрам. — Куда держите путь? И что планируете делать дальше?
Вы здесь » FRPG Illusium » Былые времена » Мгла
